Киевлянка Ирина Березань начала карьеру программиста еще студенткой. В Украине она занималась разработкой мобильных приложений под iOS, а в 2012 году переехала в США. В интервью она рассказала, чему научилась в Apple, почему работать в Google весело и как совмещать материнство с интенсивной работой.
Я окончила физико-математический лицей, а потом поступила на факультет кибернетики Национального университета имени Тараса Шевченко. Начала работать как инженер с конца первого курса, первым моим местом работы стала поликлиника, для которой я писала программы для бухгалтерии и занималась ИТ-поддержкой.
Я часто слышу жалобы на украинское образование, но мой опыт совершенно другой. В университете нам дали солидную математическую базу, на основе которой довольно несложно получить на практике какие-то дополнительные навыки или освоить новые технологии. Конечно, сама программа во многом устарела, поэтому даже если преподаватель и хотел бы затронуть какие-то более актуальные вопросы, он не может этого сделать или же ему приходится искать компромисс.
Будучи студенткой, я всегда работала, но тем не менее старалась не пропускать пары — учёба всегда была для меня очень важна, и я окончила университет с красным дипломом. В 2010 году я стала работать в компании Software MacKiev, которая занимается разработкой приложений под Mac OS и iOS.
Сначала я прошла собеседование на инженера С/С++ с планом обучаться разработке под iOS и для этого закончила внутренний тренинг. Проектов было много, я могла учиться на чужом коде — это живой опыт, который очень помог мне в профессиональном развитии. Через два года я стала тимлидом отдела мобильных приложений в компании OMD Ukraine.
Среди знаковых проектов, которые я вела, — приложение «Новой почты» для iPhone и Football Fan’s Guide для «МТС Украина». Работая в штате, я брала проекты и на фрилансе, удавалось совмещать. Для меня всегда была важна финансовая мотивация, поэтому я усердно работала. Через два года после окончания университета мы с мужем (он тоже программист) смогли купить квартиру.
Цели или мечты уехать из Украины ни у меня, ни у мужа никогда не было. Но когда ему предложили сделать трансфер в США по L1-визе в Motorola, то мы согласились. Мне это решение далось особенно тяжело, потому что нужно было начинать всё с нуля, а меня совсем не вдохновляла неопределённость, тогда как в Киеве у меня были профессиональный вес и обеспеченная карьерная стабильность.
Я отдавала себе отчёт в том, что плохо владела английским. Очень не хотелось надолго застрять в состоянии без работы и без круга общения, поэтому сразу же по приезде я начала прилагать усилия в обоих направлениях.
Я стала рассылать резюме и довольно скоро получила ответ от Google. Однако последний этап интервью я завалила. Я решила все задачи, но в целом мне было сложно объясниться с моими интервьюерами. Очень тяжело показать себя как профессионал, если ты не можешь свободно говорить.
После этого я стала проходить собеседования везде, где только можно. Всего у меня было, наверное, не меньше десяти интервью — и все они были неудачными. Зато я поняла, над чем надо поработать, что подтянуть. Я стала активно учить язык, на курсы не пошла, занималась самостоятельно и для практики использовала любую возможность говорить, поскольку это было моё самое слабое место (письменный и технический английский были на хорошем уровне).
Я ходила на митапы и даже записалась на курсы японской живописи, чтобы больше общаться с людьми. На самом деле, психологически это был очень непростой этап в жизни. Я не могла найти работу, долгое время не удавалось получить права, так как я несколько раз не сдавала вождение.
От безысходности я написала в Coursera о том, что хочу помогать бесплатно, и получила ответ, что такие специалисты им не нужны. Единственное место, куда меня взяли, — волонтером в библиотеку, чтобы объяснять посетителям, как пользоваться iPad. Тем не менее постепенно мои усилия начали приносить результат, я стала успешно проходить собеседования. Через четыре месяца после переезда я получила несколько предложений о работе.
Тогда же мне написали из Apple. Я прошла телефонную часть интервью, и меня пригласили на онсайт. Я не была уверена, что смогу осилить этот этап, что это мой уровень, к тому же не хотелось зря потерять время и упустить уже полученные предложения, поэтому я попросила Apple ускорить процесс. В итоге у меня состоялось два собеседования, они занимали полный день и были очень изматывающими, меня интервьюировали примерно семь человек.
В Долине есть такая практика во время интервью — постоянно повышать планку, если человек показывает себя хорошо. Тебе задают всё более и более сложные вопросы и, когда доходят до момента, где ты «плаваешь», говорят: «Ты этого не знаешь? Давай посмотрим, что за этим».
Например, один из интервьюеров спросил: «А что ты знаешь про файловую систему Unix? Как она устроена изнутри?». Я честно сказала, что у меня только поверхностные знания, и он обрадовался: «Отлично, вот об этом и поговорим». Интервью касалось и алгоритмических задач, и проектирования, было много вопросов, связанных с concurrency & memory management, очень большой фокус был на iOS, также в целом задавали сложные общие вопросы из области информатики.
Как я поняла, сначала меня собеседовали на одну позицию, но потом решили попробовать распределить в другую команду. В Apple часто не говорят заранее, на какой проект собеседуют. На втором интервью меня стали спрашивать, насколько я люблю прототипирование, а одним из интервьюеров был директор по проектированию для iPod, поэтому я предполагала, что, возможно, мне предстоит работать над новой версией устройства.
После собеседования я чувствовала себя как выжатый лимон, было ощущение, что я его завалила. Сейчас как человек, который сам собеседует, я понимаю, что такое чувство как раз говорит о том, что, скорее всего, тебя взяли. Дело в том, что в Долине очень важно после интервью оставить у кандидата приятное впечатление, этому даже посвящены специальные тренинги. Если ты видишь, что кандидату трудно, нужно опустить планку.
На интервью мне было тяжело не только из-за его исключительной сложности. Я была на втором месяце беременности, и у меня был сильный токсикоз. Во время ланч-интервью я ничего не ела, потому что боялась, что меня будет тошнить. И под конец дня сил практически не осталось.
Тогда мне даже не пришло в голову сказать, что я в положении, что мне нужен перерыв. Я опасалась, что моё состояние может стать причиной отказа. Хотя на самом деле здесь считается вполне нормальным сообщить о беременности — это не проблема для работодателя и уж точно не повод для отказа. Но тогда я в это не верила и мыслила украинскими стереотипами.
Я попала в команду, которая работала над Apple Watch. Я прошла все этапы — от прототипирования до релиза продукта — и ушла после выхода второй версии. Сначала было очень трудно, задачи были сложные и интересные, подход к работе существенно отличался от того, к которому я привыкла на родине.
Те, кто работает в Apple, действительно горят и живут тем, что делают. Помимо того, что это очень умные люди, у которых есть чему поучиться, они готовы полностью отдавать себя работе и делать значительно больше, чем обязаны. В компании много сотрудников, которые работают в Apple по 10-15 лет. Это идеальное место для того, чтобы досконально изучить какую-то область.
При этом каждый продукт имеет свой NDA, поэтому ты часто не знаешь, над чем работает твой сосед, и вы ничего не можете обсудить. У меня, например, был доступ ко всему, что связано с iOS, и я получила настолько глубокие знания в этой сфере, что теперь понимаю в деталях, как всё работает изнутри.
Я работала до последнего месяца беременности. По умолчанию полагается четыре недели отпуска до родов, и их нельзя сэкономить и взять после. Эта часть гарантируется законом Калифорнии, и она есть у всех, независимо от компании. Длительность декрета после родов зависит от работодателя и штата.
В крупных ИТ-компаниях ситуация лучше — можно рассчитывать в среднем на 12 недель. У меня вышло чуть меньше четырёх месяцев оплачиваемого отпуска. Потом я попросила за свой счет ещё три месяца отсутствия без сохранения рабочего места, но это не общая практика, а предмет договоренности.
Декрет, кстати, положен обоим родителям. Поэтому мы с мужем организовали своё время таким образом: я вышла на шестичасовой рабочий день, а он разделил положенное ему время так, чтобы работать четыре часа в день. Так как хотелось одновременно и быть с ребенком, и сохранить работу, а родители были далеко и помочь было некому, это был один из самых сложных периодов жизни в Америке.
Еще одна трудность, о которой мало кто говорит, — когда ты работаешь над сложным проектом в серьёзной компании, а твои коллеги без семьи могут отдавать работе по 12-18 часов в день, то это становится их конкурентным преимуществом. Я — перфекционист, очень люблю всё делать хорошо и не привыкла быть в конце.
В этой ситуации было объективно сложно выкладываться максимально, потому что я элементарно была ограничена во времени — а это очень ценный ресурс. Этот вызов стоит передо мной до сих пор, хотя сейчас дочь уже ходит в детский сад.
Могу сказать, что единственный способ выкрутиться — это делить все обязанности с мужем. Если бы не его помощь, то у меня бы ничего не получилось. С такой проблемой, как нехватка времени, сталкиваются абсолютно все семьи, в которых оба родителя работают и занимаются ребенком. Это касается не только работающих женщин.
К моменту моего возвращения после декрета структура команды немного изменилась. Мне предложили переключиться с разработки фреймворков на само приложение. В итоге я стала ведущим разработчиком одного из приложений на часах — Settings. Помимо того я вела Internal Settings, которые недоступны пользователям, и продолжала дополнять Settings, связанные с SDK.
Также руководила направлениями Settings Glances и Power Glances. Я много работала над связью часов через Bluetooth с другими устройствами, например, наушниками. Позже стала заниматься проектом беспроводных наушников, который стал публичным уже после моего ухода.
С AirPods были забавные моменты, связанные с секретностью. Так как я продолжала быть в команде Apple Watch, а наушники были под отдельным NDA, чтобы работать с ними, мне нужно было закрываться в отдельном офисе. А когда мне должны были передать сами наушники, то мне упаковали их бордами в две огромные коробки для правого и левого.
Когда устройство было уже готово, то к наушникам присоединялся проводок, чтобы для остальных не была очевидна их главная «фишка». Вот только наушники белые, а провод выдали черный, и догадаться, в чём дело, было несложно.
На WatchOS 2 мне стало уже немного скучно, но так как я вела этот проект, знала его от и до, в компании были заинтересованы, чтобы я на нём и оставалась. Когда состоялся самый первый релиз продукта — это был очень волнительный для меня момент. Я же не могла никому сказать, чем именно занимаюсь, даже мужу.
И наконец, когда на презентации показали часы, я не могла поверить, что это то самое, над чем мы все столько работали. Закончился какой-то большой этап, и, наверное, у меня случалось психологическое выгорание. В Apple поменять команду, чтобы начать работать над новым интересным продуктом, довольно непросто. Информации о вакансиях нет даже внутри компании, поэтому надо либо «вычислить» это самостоятельно, либо получить от кого-то подсказку. К тому же это была моя первая работа в США, и мне хотелось посмотреть, что там снаружи.
Я начала проходить интервью в других компаниях, и ощущения по сравнению с первыми собеседованиями были, конечно, совершенно другими. В каком-то смысле уже я интервьюировала компании. Я чувствовала себя очень уверенно, мой опыт был релевантен и давал мне преимущества. Так как у меня ребенок, то в приоритете были крупные компании, предоставляющие хороший соцпакет. Я получила несколько предложений, но выбор сделала в пользу Google.
После того, как я прошла в Google общее интервью, я выбирала команду. В Nest меня привлекла, прежде всего, сама идея «умного» дома, поскольку я в неё верю и вижу огромные перспективы этого направления. Кроме того, я познакомилась с коллективом и решила, что с этими ребятами точно будет интересно.
Про свой основной проект я пока не могу рассказать, так как продукт ещё в разработке. Помимо прочего я работаю над термостатом Nest Learning Thermostat. Например, имплементировала клиентскую часть многих «энергетических программ».
Для всего iOS-приложения Nest и его продуктов я технически веду клиентскую часть уведомлений, deep links, настройки в течение многих релизов — в том числе Nest Cam IQ, где пользователь получает «умные» нотификации о происходящем с видео. В последний год стала работать над фундаментальными частями приложения, platform specific, а также SDK.
Кроме того, я провожу интервью и участвую в различных мероприятиях по рекрутингу, являюсь членом программы Women Techmakers, представляю Nest на конференциях, например, Google Developers Group Meetup в Портленде.
Мне очень нравится, что в Google мультинациональная среда, здесь весело. Все очень разные, и за счет этого интересно общаться с людьми. Это также полезно для продукта — каждый привносит в него что-то своё. Например, среди моих коллег есть люди из Франции, Шотландии, Канады, Индии, Китая, Мексики, Белоруссии, России, Украины.
Я считаю, что Google — это уникальное место для развития. В мире больше нет такой ИТ-компании, где ты можешь научиться стольким вещам. Все инженеры максимально открытые: если тебя заинтересовала какая-то тема, можно написать разработчику с предложением сходить на ланч и пообщаться, и тебе никогда не откажут.
Внутри Google нет такой секретности, как была в Apple. К тому же в компании существует огромное количество обучающих классов для сотрудников. Например, я проходила курс по C++ для Google и участвовала в довольно специфических уроках, связанных с изучением инфраструктуры компании.
Буткамп, который мне запомнился больше всего, — трёхнедельная программа по Advanced Machine Learning & TensorFlow, предназначенная для специалистов, которые уже используют машинное обучение в проектах, но хотят получить более глубокие знания. Сама я читаю курс для инструкторов — Machine Learning Crash Course.
Несмотря на то, что Google — очень большая компания, если сотрудник хочет оказывать влияние на продукт, не чувствовать себя винтиком в системе, то у него не меньше возможностей себя проявить, чем в стартапе. Другое дело, что нужно будет приложить больше усилий и быть готовым самому создавать себе возможности.
Если ты будешь сидеть и пассивно ждать какой-то активности извне, то ничего не сложится. Атмосфера в компаниях уровня Google очень конкурентная, здесь нужно проявлять себя. Я очень люблю решать проблемы, люблю вызовы, поэтому мне здесь комфортно.
У нас достаточно толерантно относятся к суждениям в отношении женщин-разработчиков, которые в Долине посчитали бы оскорбительными. Думать человек, конечно, может что угодно, но здесь люди хорошо осознают, что такое гендерное притеснение, поэтому следят за своими высказываниями. После переезда я поняла, что многие вещи, которые я раньше воспринимала как неизбежность и норму, вовсе таковым не являются.
Мне странно слышать про так называемые «перекосы» в гендерной теме: мол, напротив, женщина имеет на интервью в ИТ-компаниях преимущество перед мужчиной, потому что те стремятся искусственно увеличивать женское присутствие в коллективе.
Такие высказывания — яркий пример дискриминации. Это не имеет никакого отношения к реальности. В моем отделе 40-50 инженеров, из них четыре женщины. В моей команде я — единственная женщина-инженер, но из трёх QA — все три женщины.
Я не могу даже в теории представить ситуацию, когда при приёме на работу половая принадлежность кандидата сыграла бы хоть какую-нибудь роль. У собеседования есть чёткая структура: интервьюер пишет отзыв, аргументирует, прилагает фотографию кода, за этим следует общее обсуждение. Вопрос «мальчик или девочка» никогда не стоит.
Я не вижу никакой биологически обусловленной разницы между женщинами и мужчинами в ИТ. Я знаю, что есть жизненные обстоятельства, которые оказывают влияние. Например, у родителя, который должен совмещать работу и семью, отлично развит тайм-менеджмент и навык мультизадачности — и неважно, мужчина это или женщина.
Кроме того, имеют значение и стереотипы, навязанные социумом. Представим, что девочке с детства предлагали играть только в куклы и «дочки-матери», в школе говорили, что «женщина-физик, -математик, -программист — это морская свинка» (цитата моего учителя физики), внушали, что главное — удачно выйти замуж и растить детей, а зарабатывать должен муж.
И если у такого ребёнка обнаружится талант к точным наукам, то начать ей придется с борьбы с внушениями и их источниками. Безусловно, это не помешает тому, кто действительно хочет развиваться. Но всё-таки до чего это глупая и нерациональная трата сил в самом начале карьеры.
Я не верю, что у кого-то есть врожденная предрасположенность к каким-то областям. Женщины не больше и не меньше мужчин имеют способность к программированию. Когда я училась в школе, то мне хорошо давалась математика, но программирование совсем не было моим коньком, мне оно было неинтересно.
Однако я на спор решила пойти на олимпиаду, где оказалась единственной девочкой. Набрала там ноль баллов. После чего получила массу обидных комментариев от одноклассников по поводу того, что я «блондинка» и не смогла даже подойти к компьютеру.
Меня это так задело, что я проплакала весь вечер. После этого я стала серьёзно заниматься информатикой, чтобы просто доказать окружающим обратное. В какой-то момент у меня получилось написать сортировку, и она заработала. Это было волшебно.
Через полтора месяца я снова пошла на олимпиаду и заняла там третье место. Мой учитель информатики Николай Алексеевич Войцеховский стал убеждать меня в том, что это не случайность, что у меня определённо есть талант, ведь так быстро никто из его учеников программировать не научился. По его совету я отправилась на городскую олимпиаду, где заняла призовое место. С этим результатом поступила без экзаменов в университет. Ну, а что было дальше, вы знаете.
Источник: www.dou.ua
