История из жизни денег: Между вожделением и презрением
Способы обращения с деньгами мы унаследуем от наших родителей, предков, значимых людей. Хорошо, если те, с кого мы бессознательно берем пример, преуспели в привлечении и накоплении капитала. В обратном случае – мы копируем чужие денежные проблемы, которые негативно отражаются на нашем благосостоянии.
Запрет на рост
На протяжении истории человек относился к деньгам неоднозначно, то преклоняясь перед ними, то презирает их. Со времен возникновения первых цивилизаций и до падения Римской империи деньги были предметом вожделения. Христианство решило забрать у денег мифическую силу, сделав их безликим средством платежа и обмена .
Негативное отношение к деньгам берет начало в мифологической идее христианства о человеческом пути на небо. «Лестница на небо» противопоставлялась преумножению денежного состояния. Считается, что деньги погружают человека в мир вещей, делая восхождение невозможным. Поскольку за счет роста денег расширяется материальная реальность, Богом налажен на него запрет.
Правда, если Ветхий завет изобилует рассказами о роскоши и богатстве израильских царей, то Новый – довольно аскетичен. В нем деньги – это вынужденная, временная необходимость, от которой следует избавляться. Например, с помощью пожертвований. Причем благословен не тот, кто дал больше, а тот, у кого меньше осталось. В писании утверждается, что дар Божий нельзя купить за деньги, а вот предательство можно. За предательство Христа было заплачено деньгами. Если в античной мифологии деньги были поставлены на пьедестал, то в христианской мифологии они низвергаются и превращаются в специфическую реальность, носящую исключительно негативный характер. Очевидно, многие из нас носят в себе ранние христианские запреты на рост денег, которые особенно присущи православию.
Дух капитализма
С XI века обычных пожертвований на строительство крупных храмов и ведение крестовых походов не хватало и католическая церковь начала отпускать грехи за деньги, продавая индульгенции. Божью благодать продавали агитаторы, которые разъезжали в дорогих экипажах в сопровождении охраны и многочисленной прислуги по всей Европе. После пышного приема агитатор направлялся в церковь, где на кафедре представлял чудесные свойства индульгенций, взывая к страстям и страхам слушателей, уверяя в необходимости покупки столь ценного дара.
Индульгенции были большие и малые. Большие отпускали все грехи при условии исповеди и денежного взноса, малые предназначались на искупление душ умерших из чистилища и давались исключительно за деньги. В зависимости от достатка покупателя озвучивалась цена подобного товара. Короли и князья платили по двадцать пять дукатов, бароны и аббаты – по десять, остальные – по шесть и меньше. В тоже время убийство оценивалось в восемь дукатов, святотатство и клятвопреступление – в девять, многоженство – в шесть.
Против искупления грехов за деньги выступил немецкий священник и богослов Мартин Лютер, положивший в XVI веке начало Реформации, которая изменила мифологические основы вероучения христианства. Как не парадоксально, но стремление Лютера изгнать «торговцев из храма» привело к снятию с денег опалы, наложенных на них в Новом завете. Независимая протестантская церковь, созданная благодаря его стараниям, изменила мифологию веры и создала совершенно иное отношение к деньгам и материальным ценностям. В протестантизме зародился дух капитализма. Британский историк религии Кристофер Хилл так определяет различия между католическим и протестантским отношением к деньгам: «Удачливые средневековые католические деловые люди умирали с чувством вины и оставляли свои деньги церкви, которая распоряжалась ими непродуктивно. Удачливые протестантские деловые люди более не стыдились свой продуктивной деятельности при жизни, а после смерти оставляли свои деньги другим, чтобы помочь им пойти по своим стопам».
Вместе с покупкой Божьей благодати за деньги из церковной доктрины протестантов было исключены и молитвы, и благие поступки, и монашеская аскеза. Считается, что спасение души нельзя купить: все в руках Божьих, человек не в силах ничего изменить. Такая «пассивная праведность» кардинально изменила направление новой религии, лишив человека религиозного «пути». Отныне не нужно было восходить к Богу, тот сам снисходил к уровню человека, не было строго прописанного пути, человек предоставлялся сам себе. Протестантизм отказался от храмовой архитектуры, заменив ее молельными домами, а иконы – окнами.
Демифологизированную религию протестантизма с европейским капитализмом связал социолог Макс Вебер в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма»(1905 год). Исследования, проведенные в Германии, Австрии и Голландии, показали, что среди владельцев капитала, предпринимателей и высших слоев квалифицированных рабочих преобладают протестанты. В ходе многочисленных размышлений Вебер приходит к понимаю, что различные религиозные группы принадлежат к различным подсознательным, архетипическим мифологическим системам.
Так, протестанты – это люди архаической мифологии, «люди реальности», осваивающие материальное пространство собственной жизни и приумножающие количество денег и вещей. В тоже время католики – люди, принадлежащие к постархаической мифологии, люди идеи, гораздо меньше привязанные к экономическим реалиям и не «умножающие» вещи.
Внутреннее стремление производства, созидания, а не потребления рождают капиталистический дух. В таком случае свободный человек принимает свободное решение посвятить капиталистическому производству всю свою жизнь. Его труд в определенном смысле должен стать его религией, заменив ему множество радостей и ценностей жизни.
По мнению Вебера, идеальный протестант-предприниматель – это человек, которому не нужно ничего, кроме денег. Растущие деньги являются для него главной ценностью его жизни, и он любит их бескорыстно. «Бескорыстная любовь к деньгам» сродни религиозному чувству, ведь истинная любовь к Богу тоже бескорыстна. В обладании ими такой человек находит эстетическое удовольствие. Для него деньги превращаются в высшую, ирреальную, самодостаточную идею.
И снова презрение
Избавить человечество от денежной зависимости, набравшей обороты в эпоху Возрождения и протестантизма, попытался Карл Маркс, который считал, что обмен услугами между капиталом и трудом является неравным. Он считал, что система хозяйствования, при которой капиталист эксплуатирует рабочих, которые должны работать больше, чем требуется для простого возмещения стоимости их жизни – пищи, одежды, жилища для них и их семей, не может существовать бесконечно, поскольку ведет к глобальным экономическим кризисам. Маркс считал, что если в производстве принимает участие подавляющее большинство населения страны, то производственные мощности – заводы, фабрики – должны принадлежать всем. В таком случае, если при капитализме целью производства являлись деньги, прибыль, то при новой, общественной организации труда целью производства становится само производство – выпуск товаров. Деньги у Маркса становились почти лишним, промежуточным звеном. Он полагал, что в новом обществе они получат совершенно иной смысл и возвратятся к своему первичному доисторическому статусу – средству чистого обмена, без всякой тенденции к росту – капитализации. Одно лишь но – подобный экономический переворот был не возможен без изъятия собственности у буржуазии, которая не собиралась ее отдавать.
Теория воплотилась в жизнь в России, где после революции начали строить коммунизм – бесклассовое общество полного равенства. Деньги утратили свое прежнее значение, был наложен запрет на частную собственность и прибыль. Деньги в качестве частной собственности, как и в раннем христианстве, лишились своего мифологического свойства – возможности роста. Целью производства стал выпуск товаров, целью торговли – «справедливое» распределение. Но сказка так и не стала реальностью: в борьбе коммунистической идеологии с деньгами победили последние. Красный коммунистический миф оказался серым.
Вторая попытка нивелировать деньги, лишить их главного мифологического свойства – прирастать прибылью, погубила государственную систему. Коммунистическая «безденежная» экономика канула в Лету. В «Закате Европы» Освальд Шпенглер пишет, что экономика есть проявление «духовной жизни человека». Деньги, которые на самом деле не более чем бумага, оживляется лишь человеческим сознанием. Лишь движение человеческой души, стремление расширить свой собственный мир, отодвинуть линию горизонта, заполнить внутреннее пространство фантазиями и грезами обеспечивает деньгам рост. На этом держится биржевой мир и строятся финансовые пирамиды. Именно фантазии и грезы заставляют человека вкладывать деньги в «прибыльные» предприятия, строить экономику в попытке расширить мир потребляемых человеком вещей.
Карл Маркс попытался искоренить миф из экономической жизни общества. Не получилось. Человек не мыслит себя без денег. Сегодня мы снова относимся к деньгам с вожделением, руководствуясь принципом: чем больше денег – тем лучше. Деньги выступают главным критерием оценки человека и основным средством демократии, которое уравнивает людей. Главное – не переборщить, найти баланс между острой денежной зависимостью и полным их нивелированием.
